В ту ночь, когда Москву обшарил первый ливень,
Я, брошенный к столу предчувствием беды,
В дрожащей полутьме рукой дрожащей вывел:
"Дождь смоет все следы, дождь смоет все следы".
Четырежды падут все вехи и устои,
Исчезнут города, осыплются сады,
Но что бы ни стряслось, тревожиться не стоит,
Дождь смоет все следы, дождь смоет все следы.
Ведь время - тоже дождь, который вечно длится,
Который не щадит ни женщин, ни мужчин.
Он хлещет наугад по крышам и по лицам,
По инею волос и кружевам морщин.
И сколько б ты не жил, в какой бы не был силе,
И кто бы не склонял тебя на все лады,
И сколько б не вело следов к твоей могиле -
Дождь смоет все следы, дождь смоет все следы.
Так думал я, когда от грома задрожали
Промокшие дворы, и два моих птенца,
Которых мы с тобой так рано нарожали,
Устроили галдеж перед лицом отца.
И понял я в тот миг, от ливня изнывая,
Что детский этот крик, ворвавшийся сюда
И есть тот самый след, который несмываем,
Который негасим никем и никогда.
А дождь идет вовсю и помощи не просит,
Звенящую метлу зажав в своей горсти,
Он драит тротуар, как палубу матросик,
И мокрый тротуар, как палуба, блестит.